Единство отменяется: в новом Кабмине не осталось места для ВПЛ и оккупированных территорий

В Украине впервые за время полномасштабного вторжения произошли масштабные кадровые изменения в исполнительной власти: 17 июля Верховная Рада утвердила новую главу правительства — Юлию Свириденко и обновлённый состав Кабинета министров.

"Люди те же, последовательность другая", — метко охарактеризовал новое правительство нардеп от "Голоса" Ярослав Железняк.

Дело в том, что некоторые министры просто поменяли ведомства (например, министр энергетики Герман Галущенко стал министром юстиции), другие — просто получили повышение (например, новоназначенный вице-премьер-министр по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Тарас Качка до недавнего времени был заместителем Юлии Свириденко).

"Назвать нынешний состав правительства новым язык не поворачивается. Ни одного нового имени. Все новые министры, включая главу правительства, работали там и раньше. Просто взяли людей и перетасовали их. Сказать, что новый Кабмин стал более лояльным к Офису президента, также нельзя, потому что и раньше с этим проблем не было. По сути, получилась замена ради замены. Единственное, что можно отметить — это незначительное усиление главы ОП Андрея Ермака, но в противовес — Михаила Фёдорова сделали первым вице-премьером и пока (ещё) не тронули Кирилла Буданова. Так что в целом получился достаточно сбалансированный и контролируемый состав правительства", — отметил "ОстроВу" один из нардепов от монобольшинства на условиях анонимности.

Отдельного внимания заслуживает то, что в новом правительстве отсутствует отдельное ведомство, которое бы занималось решением проблем внутренне перемещённых лиц и оккупированных территорий.

Новое-старое правительство

Глава правительства Юлия Свириденко — одна из ключевых фигур экономического блока правительства — до этого занимала должности первой вице-премьерки и министра экономики. Её назначение воспринимается как сигнал со стороны Владимира Зеленского о намерении сделать ставку на экономическое восстановление Украины и активизацию стратегического сотрудничества с внешними партнёрами, прежде всего с Соединёнными Штатами.

Именно Свириденко ранее вела переговоры с американской администрацией по поводу соглашения о полезных ископаемых, что считается одной из главных точек соприкосновения между Киевом и Вашингтоном. Её назначение на пост премьер-министра также совпадает по времени с новыми попытками украинской власти наладить контакт с командой Дональда Трампа.

Политолог и глава Центра анализа и стратегий Игорь Чаленко отмечает, что в новом правительстве акцент будет сделан на поддержке предпринимательства, усилении обороноспособности — особенно с точки зрения развития ВПК, а также на дальнейшей оптимизации государственного аппарата.

"И здесь важно понимать: для реализации таких изменений нужны дополнительные ресурсы. Юлия Свириденко, к примеру, имеет довольно неплохую репутацию среди наших американских партнёров. И есть надежда, что это обновление поможет Украине получить дополнительные согласования и финансовые договорённости. В этом году вопрос внешнего финансирования почти решён — речь идёт о 39,2 млрд долларов, как и планировалось. Из них около 22 млрд уже фактически поступили в первом полугодии. Но что будет в следующем году — пока большой вопрос.

Именно поэтому обновлённое правительство, которое сейчас будет входить в бюджетный процесс, имеет шанс обеспечить Украине лучшие позиции в вопросе внешнего финансирования — уже на следующие бюджетные периоды, в частности на 2026 год и далее. Это также вытекает из бюджетной декларации, которую недавно подали на рассмотрение Верховной Рады", — сказал он "ОстроВу".

Источник в парламенте отметил, что основным направлением работы нового премьера будет налаживание экономических связей с США.

"Юлия Свириденко имеет хорошие отношения с новым министром финансов США, поэтому её назначение именно сейчас — не случайность. То, что она является протеже Андрея Ермака — не секрет, но это не было решающей причиной. Именно соглашение с Штатами и теперь его реализация станут главными направлениями работы Свириденко", — сказал собеседник "ОстроВу".

Назначение Дениса Шмыгаля министром обороны эксперты называют шагом с двойной целью. С одной стороны, это способ устранить с должности действующего министра Рустема Умерова, вокруг которого в последнее время усилилась критика. С другой — попытка усилить административный контроль за логистикой оборонных процессов, финансовыми потоками западной помощи и внутренними оборонными закупками.

"Шмыгаль известен своей лояльностью к Банковой, поэтому его переход на новую должность рассматривается также как способ сохранить влияние президента на ключевой блок непосредственно в зоне военной ответственности", — отметил "ОстроВу" собеседник из команды президента.

Среди других значительных назначений: Михаил Фёдоров повышается до первого вице-премьера и продолжит руководить цифровой трансформацией; Алексей Кулеба останется вице-премьером и министром развития инфраструктуры и территорий; Тарас Качка получает новый уровень ответственности как вице-премьер по вопросам евроинтеграции.

Герман Галущенко переходит из Министерства энергетики на должность министра юстиции, а Светлана Гринчук возглавит Минэнерго. Денис Улютин (бывший заместитель министра финансов) становится министром социальной политики, семьи и единства.

Сохраняют свои портфели министры молодёжи и спорта Матвей Бедный, по делам ветеранов Наталья Калмыкова, внутренних дел Игорь Клименко, образования и науки Оксен Лисовой, здравоохранения Виктор Ляшко, финансов Сергей Марченко и иностранных дел Андрей Сыбига.

Оппозиция и часть гражданских экспертов называют перестановки в правительстве "эстетическими" и такими, что не затрагивают системных проблем в исполнительной власти. Они указывают на то, что кадровые ротации не сопровождаются стратегическим пересмотром приоритетов, а скорее являются инструментом централизации власти в руках Владимира Зеленского.

Критику также вызывает отсутствие чёткого видения со стороны нового премьер-министра относительно реформ, антикоррупционной политики и восстановления доверия общества. На фоне обысков у части активистов и давления на антикоррупционные структуры всё громче звучат предостережения о авторитарном дрейфе действующей власти.

"Запад видит в смене правительства не стратегическую модернизацию, а попытку Банковой перелить из пустого в порожнее, укрепить политический контроль без реального плана реформ или управленческого усиления. Нет чётких объяснений, зачем отправили в отставку правительство во время войны и кто взял на себя ответственность за провалы, которые сама власть кулуарно признаёт.

Международные партнёры дают понять, что доверие к Украине не является автоматическим, даже несмотря на войну. Если кадровые решения останутся частью политической игры, а не ответом на вызовы фронта, экономики и восстановления — Запад не закроет на это глаза. Особенно в ситуации, когда Украине ещё предстоит долго убеждать новую администрацию США в собственной способности управлять не только армией, но и государством", — заявила нардеп от "Европейской солидарности" Ирина Геращенко.

Следует отметить, что в новой конфигурации правительства ряд министерств подверглись существенной реорганизации. В частности, Министерство национального единства присоединено к Министерству социальной политики. На базе этих двух ведомств создаётся новое — Министерство социальной политики, семьи и единства Украины.

Также ликвидируются Министерство аграрной политики и продовольствия и Министерство охраны окружающей среды и природных ресурсов. Их функции передаются Министерству экономики, которое отныне будет называться Министерством экономики, окружающей среды и сельского хозяйства Украины. Кроме того, правительство ликвидирует Министерство по вопросам стратегических отраслей промышленности. Его полномочия будут переданы Министерству обороны.

Такие изменения формально направлены на оптимизацию, однако в экспертной среде уже возникают вопросы об эффективности вновь созданных "гибридных" министерств и способности новых руководителей охватить столь широкие сферы ответственности.

Оккупированные территории и ВПЛ

В новом правительстве бросается в глаза отсутствие отдельного ведомства, которое бы занималось проблемами внутренне перемещённых лиц и тех, кто остался на оккупированных территориях. Ранее этими вопросами занималось Министерство по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий Украины, которое позднее было переименовано и переформатировано в Министерство национального единства. Но и это последнее ведомство продержалось недолго — на фоне коррупционных скандалов с его главой Алексеем Чернышовым министерство фактически ликвидировали.

В то же время ряд правозащитных организаций выступали против ликвидации Минединства, но за его перезапуск. По их словам, Украина должна проводить комплексную работу над вопросами социальной сплочённости в общинах на подконтрольных правительству Украины территориях, способствовать возвращению граждан, которые вынужденно уехали за границу из-за войны, поддерживать и развивать связи со своими гражданами на оккупированных территориях.

"Мы не знаем, когда будут освобождены наши земли. Но люди, которые остаются в оккупации, являются гражданами Украины и нашей самой крепкой связью с территориями, которые временно контролируются страной-агрессором. Им нужна поддержка со стороны государства, учёт их интересов и потребностей при формировании комплексных государственных политик", — говорится в позиции правозащитных организаций.

В обращении подчёркивается, что политика в отношении этих категорий граждан должна быть целостной, а не разрозненной между различными ведомствами. Оптимальным решением, по мнению правозащитников, стало бы перезапуск и усиление Министерства национального единства, которое могло бы координировать политику реинтеграции, поддержки связей, социальной сплочённости и переходного правосудия.

Как отметила в комментарии "ОстроВу" директор по адвокации Центра прав человека ZMINA Алёна Лунёва, государство выбрало самый простой путь, не предложив системного видения того, какой должна быть политика в отношении внутренне перемещённых лиц, жителей оккупированных территорий и украинцев за границей.

"Первый тревожный звонок прозвучал ещё тогда, когда происходило распределение полномочий бывшего Министерства по вопросам реинтеграции между другими министерствами. И сейчас стало понятно, что государство выбрало самый простой путь — вместо переосмысления функций, организационного усиления и кадрового обновления было принято решение просто ликвидировать Министерство национального единства, которое, по сути, было преемником реинтеграционного ведомства. Ведь в нём оставались те же люди, те же программы, оно стало результатом формального переименования без существенных изменений.

Мы — правозащитное сообщество — публично призывали этого не делать. Была возможность сохранить это министерство, чётко определить его полномочия, наполнить их содержанием, сделать это ведомство фокусным в вопросах работы с пострадавшими от войны. Мы выступали за единый орган, который бы занимался внутренне перемещёнными лицами, жителями временно оккупированных территорий, бывшими пленными, украинцами за границей. Все эти категории — взаимосвязаны, и невозможно выстроить эффективную политику без скоординированной институциональной ответственности", — подчеркнула она.

По мнению правозащитницы, ситуация, которая сложилась после передачи полномочий министерства Минсоцполитики, грозит полной размытостью ответственности.

"Министерство социальной политики теперь формально отвечает за часть этих задач, но трудно представить, что оно продолжит реализовывать те инициативы, которые ещё пыталось воплотить Министерство национального единства. Работа с диаспорой, сеть зарубежных хабов, поддержка связи с украинцами за границей — скорее всего, этим займётся МИД. И, кстати, министр Сыбига уже публично говорил о создании соответствующего департамента в структуре внешнеполитического ведомства", — отметила Алёна Лунёва.

Что же касается внутренне перемещённых лиц — это теперь зона ответственности Министерства развития общин и территорий. И здесь самая большая проблема, как говорит правозащитница, в полном отсутствии публичной коммуникации.

"Они получили соответствующие полномочия ещё в начале года, прошло более семи месяцев, но до сих пор министерство не обратилось к обществу с объяснением, что именно оно теперь занимается переселенцами. Да, на сайте появился раздел для ВПЛ, но об этом никто не узнает, если целенаправленно не будет искать. Ни широкой информационной кампании, ни системной разъяснительной работы не было. В результате люди до сих пор не знают, куда обращаться. Многие спрашивают, что с Министерством реинтеграции, хотя его уже не существует. Кто-то пытается найти контакты Министерства национального единства, полагая, что оно и есть "реинтеграция под новой вывеской". Всё это — последствия недокоммуникации, которая превращается в системную проблему", — подчеркнула она.

Действительно, институциональная разрозненность и молчание со стороны министерств приводят к тому, что вопросы внутренне перемещённых лиц, жителей оккупированных территорий, людей, переживших плен, постепенно растворяются. Следует честно признать: правительственная система теряет из поля зрения эти уязвимые категории. Формально кто-то отвечает за определённую сферу, но на практике — трудно сказать, кто и чем именно занимается. И это очень опасная тенденция.

"Речь идёт о миллионах граждан — по самым скромным подсчётам, до 10 миллионов человек. Игнорирование потребностей этих людей — это стратегическая ошибка, которая ослабляет страну не меньше, чем проблемы с экономикой или безопасностью. Но сегодня мы видим не усиление государственной политики в отношении пострадавших от войны, а её сворачивание и размывание ответственности. И это вызывает глубокую обеспокоенность", — сказала Алёна Лунёва "ОстроВу".

По её словам, передача полномочий по работе с пострадавшими от войны министерству, которое специализируется на инфраструктуре, региональном развитии и логистике, выглядит неестественно. Это ведомство имеет свои масштабные приоритеты — строительство, восстановление, военная логистика — и, по логике вещей, не может приоритезировать потребности людей из оккупации или ВПЛ. Их задачи иные, и потому нет никакой гарантии, что эти вопросы останутся в фокусе.

"На мой взгляд, передача настолько специфической, эмоционально и социально нагруженной сферы, как работа с пострадавшими от войны, Министерству развития общин и территорий — это была ошибка. Ведь в результате может сложиться впечатление, что ответственность за ВПЛ передали на места, а правительственный уровень — самоустранился. Именно поэтому формируется ощущение постепенного размывания темы: ВПЛ перестают быть отдельной категорией, в отношении которой которой формируется целенаправленная государственная политика.

Мы уже сейчас видим, что стратегия по внутреннему перемещению заканчивается в этом году, но новой до сих пор не предложено. Ни публичной дискуссии, ни обновления, ни даже объявления о начале работы над новым документом нет. Я не вижу активных действий — кроме жилищных программ, которые естественным образом вытекают из мандата министерства инфраструктуры. В то же время относительно комплексной поддержки ВПЛ — ничего существенного. Мы теряем то, что уже имели, а не приобретаем нового", — считает правозащитница.

Она также не уверена, что кто-то на уровне правительства готов создавать или поддерживать институты, которые системно занимаются пострадавшими от войны и оккупации.

Именно поэтому, по её мнению, гражданское общество, журналисты, правозащитники, сами организации ВПЛ — должны внимательно и постоянно мониторить, чем занимается Министерство развития общин и территорий в этой сфере. Это единственная возможность хотя бы удержать вопрос в публичном поле.

"Мы также возлагаем надежды на народных депутатов, в частности на ВСК и Уполномоченного Верховной Рады по правам человека. Но без сильного субъекта внутри правительства, который бы давил на обновление политики, продвигал её, лоббировал нужные решения — ситуация просто будет двигаться по инерции", — считает она.

По словам правозащитницы, главная характеристика государственной политики в отношении пострадавших от войны сегодня — инерционность.

"Мы до сих пор живём по закону о ВПЛ 2014 года, по закону об оккупированных территориях того же периода. Их пытаются обновить, но движение происходит медленно. Вся система действует "по накатанной", без глубокого переосмысления вызовов, которые возникли после 11 лет войны. Очевидно, что нам как стране нужно новое видение — и относительно реинтеграции, и относительно переселенцев, и относительно будущего людей, которые были вынуждены покинуть свои дома. Но без открытого диалога между государством и обществом, без запроса со стороны правительства к тем, кто работает с пострадавшими, это видение не появится. Сегодня мы видим нехватку коммуникации, нехватку запроса к общественным организациям и нехватку политической воли", — сказала Алёна Лунёва "ОстроВу".

Она выразила надежду, что в следующем правительстве идея создания министерства, которое бы занималось людьми, пострадавшими от войны, вернётся.

"Сама идея Министерства единства была правильной — она говорила о единстве, социальной сплочённости, восстановлении доверия. Но реализована она была очень слабо. Как минимум, можно было бы сохранить должность вице-премьера по вопросам единства, назначить заместителей в соответствующие министерства, чтобы эти вопросы оставались среди приоритетов. Сейчас же мы видим, что вопросы пострадавших, вместо того чтобы стать центром политики, постепенно исчезают из повестки дня правительства. И если эта инерция продолжится, она будет стоить Украине утраты связи с миллионами собственных граждан", — резюмировала правозащитница.

Новый Кабмин, несмотря на заявленную экономическую направленность, оставляет открытыми вопросы социальной сплочённости, реинтеграции и поддержки миллионов украинцев, пострадавших от войны. И если правительство не вернётся к целостной политике в этой сфере, эти категории рискуют окончательно выпасть из поля зрения государства.